Александр Балуев стал гостем программы «Мой герой», в которой он рассказал о своем детстве, не сложившейся голливудской карьере и страхах.   

Александр рассказала, что заставило его хорошо учится: «С какого-то времени я начал плохо учиться. Не обращал внимания на учебники, на занятия, а смотрел на барышень. И тогда папа сказал: «Если ты будешь продолжать в том же духе, пойдешь в Суворовское училище». А у нас был родственник моего возраста, который там как раз учился. И вот он приехал к нам в гости, так получилось, что мы ночевали в одной комнате. Смотрю: он аккуратно сложил свои вещи, положил сверху фуражечку… Когда папа пригрозил Суворовским училищем, и я понял, что вот так вот каждый день буду складывать вещи, сразу стал учиться хорошо»

Несмотря на все усилия родителей Балуев так и не стал музыкантом: «В моем детстве ребенок должен был заниматься либо спортом, либо музыкой. Сестра моя очень хорошо играла в настольный теннис. А мне досталась музыкальная школа. Купили пианино «Красный октябрь» и меня за него усадили. Это было мучение, пытка полтора часа каждый день. И так шесть лет! Но музыкальную школу я так и не окончил…»
 
Балуев, как и многие российские актеры, пробовал сниматься в голливудских проектах. На экраны вышли фильмы с его участием «Миротворец», «Столкновение с бездной», «Доказательство жизни». Однако остаться за рубежом Александр не захотел. Почему?

«Посмотрел я на все это и вернулся назад. Я туда уже поздно попал – мне было за сорок. Это значит, играть только персонажей из Восточной Европы. Ну и, конечно, это всегда герои со знаком минус. Всегда. И я подумал, что там, за горой, у меня есть Чехов, Бунин, надежда, что мне еще удастся это сыграть. И променять это вот на это? Я не смог, не захотел», цитирует Александра «КП».

Как оказалось, Балуев ничего не боится: «Нет. Ты боишься, когда ты этого не проходил. А у меня уже было! Давно. Сделали спектакль по Теннеси Уильямсу, по-моему. Полный зрительный зал, буквально на люстрах висели. Первый акт мы отыграли, но понимали, что что-то не так делаем. Антракт. Мы вышли играть второй акт, а там сидит «три человека». Я понял, что это провал. Испытал это. Вот это знание как мосток – не надо делать того, что не твое. Теперь я не боюсь ничего, но это не значит, что я все могу»